VII
«Воспоминания о Чарах»
2010 г. В.В.Винокуров
Зимой 1962 года, когда мне было 5 лет, наша семья из г. Йошкар-Ола переехала к новому месту службы отца Винокурова Василия Андреевича в поселок Чары Серовского района Свердловской области, куда он был назначен начальником отряда Соловьевского отделения Севураллага УООП. Моя мама Винокурова Нина Петровна стала работать в поселке воспитательницей детского сада, брат Володя пошел в пятый класс восьмилетней школы.
Чары - поселок на берегу небольшой реки, основанный ссыльными в 1930 году. По найденным в интернете воспоминаниям жителей поселка раньше в нем было 5 больших улиц. Был организован колхоз «Красный курган», люди занимались сбором живицы, заготовкой леса и сплавом его по реке. При каждом доме имелось 50 га земли.
На 1962 год поселок представлял собой две параллельные длинные улицы, которые тянулись от железнодорожной дороги с севера на юг и еще две улицы поменьше, которые вытекали из центра поселка. Огибая жилую зону, одна из них вела к рабочей зоне, другая к стрельбищу. Улицы были без названия и нумерации домов. С севера и запада поселок огибала речка. С запада в центр поселка входил прямой как стрела тракт, пересекал речку, две улицы и упирался в жилую зону исправительно-трудовой колонии. Помимо жилой зоны в поселке располагались рабочая зона, штаб батальона и рота охраны. Далее по тракту в 6 км от Чар находился поселок Большая Калинка. По информации Владимира Третьяка, Большую Калинку в 1910 году основали его предки, пришедшие пешком через всю Россию из Беларусии по Столыпинской реформе. В 1964 году его семья последняя покинула Большую Калинку и переехала в Чары. Их дом в Чарах был первым от реки с правой стороны тракта.
У поселка был свой родник. Живая студеная вода. С 30-х годов ХХ века родник напоил тысячи людей, вкус его воды помнят многие, жившие по обои стороны колючки. Все его так и называли - Родник. Производительность родника была большая, он не перемерзал ни в какие морозы. Других родников в нашей местности не было, лично я не встречал. Воду из родника в течение всего дня жителям поселка, заключенным в зону и военнослужащим в батальон охраны развозил «безконвойник» на лошади в большой деревянной бочке, лежащей летом на телеге, зимой в санях. Имелось в поселке и несколько колодцев.
Речка шириной была всего в несколько метров. Протекала она больше по лесу, поэтому вода в ней была прохладная. В ней водилось много рыбы, щук чаще всего стреляли с ружья или ловили на петельку. На Плотинке на удочку ловили окуней, ершей и прочую рыбу. Купались у моста, русло реки в этом месте, очевидно, было когда-то специально расширено и углублено. Мост лежал на воде, что представляла собой водопропускная система, не было видно. На середине моста устанавливалась пружинящая доска, с которой смельчаки ныряли в воду. Обычно горел костер, у которого малыши грелись после купания.
Кладбище находилось с восточной стороны поселка, на бугорке слева от тракта, ведущего к Большой Калинке, о существовании которой ни в моей семье, ни в моем окружении я тогда не слышал. Будучи пацанами, мы всегда сторонились этого загробного места, рассказывая о нем, друг другу небылицы, но приходилось частенько проходить мимо, идя в лес за грибами или возвращаясь обратно. Ближе к поселку в низине были хилые могилки заключенных, на некоторых из них сохранялись воткнутые палки с табличками. Что было написано на табличках, не помню.
Сообщение с Сосьвой осуществлялось по узкоколейной железной дороге и автотранспортом в зимний период. Заключенные трудились в лесу на лесозаготовках и в рабочих зонах на деревообработке. Лес вывозили эшелонами по узкоколейке и зимой на автомобилях лесовозах. В рабочей зоне две паровые машины, работающие на дровах, поочередно вращали генераторы, которые вырабатывали электричество для поселка.
Нам выделили однокомнатную квартиру в 4-квартирном щитовом доме на центральной улице не далеко от восьмилетней школы, которая находилась в одном здании с детским садом. На первый Новый год отец поставил высокую до потолка красивую елку, так как вещи отправленные багажом еще не пришли, елочных игрушек у нас не было, и мы украсили елку конфетами, которые постепенно съели. Потом мы часто вспоминали эту первую нашу елку.
Впоследствии переехали в 2-комнатную квартиру во вновь построенном 4-квартирном брусковом доме в центре поселка. У нас с братом была своя комната, спали с ним на одной панцирной кровати. Напротив нашего дома находилась территория пожарной команды, пожарными работали «безконвойники», пожарная машина была на базе ЗИС-5 с деревянной кабиной, впоследствии ЗИС-5 был заменен на ГАЗ-61 (ГАЗ-63). Днем в хорошую погоду обычно чисто вымытая и ухоженная пожарная машина стояла на деревянном помосте перед помещением пожарной команды.
Соседи у нас были Букаловы. У Виктора и Александры были два сына Сергей и Евгений. Виктор работал мастером в колонии, он много сделал для развития поселка. По его инициативе и под его личным руководством были построены:
несколько жилых домов;
новое здание клуба;
новое здание продовольственного и промтоварного магазина на площадке перед гостиницей (до этого магазины были в разных зданиях в районе конюшни);
новое здание столовой (старая столовая находилась на пересечении нижней улицы и тракта напротив дома семьи Третьяк, у забора роты охраны);
новое здание бани у рабочей зоны (старая баня находилась за конюшней);
футбольное поле у железной дороги, ведущей на железнодорожную станцию;
огромную деревянную горку для детей, недалеко от школы рядом с волейбольной площадкой и импровизированным футбольным полем. Делали ее видимо в рабочей зоне, притащили трактором. Зимой дети скатывались с нее и неслись дальше под гору. Она простояла несколько лет пока ребятишки не оторвали от нее все перила, и она стала просто напросто опасной;
пруд у моста (лягушатник).
Организовал постройку заключенными дрезины в виде легкового автомобиля с оленем на капоте. Эксплуатировать ее пришлось не долго, так как она была нештатная и «кустарного» производства, руководство в Сосьве запретили ее использовать на железнодорожных маршрутах.
Пытался он восстановить старую плотину, которая первоначально была построена ссыльными в 30 годы для сплава леса молевым способом по реке Чарах в реку Сосьва. Плотина расположена ниже по течению реки в 2 километрах от поселка на север и нежно называлась «Плотинка». Затея по восстановлению плотины не удалась. Разрушенный и полусгнивший деревянный механизм спуска воды был засыпан землей. На его месте был сделан деревянный лоток для прохода воды. Набралось много воды, затопило всю округу. Весной в половодье плотину под лотком прорвало, вода ушла, а Плотинка осталась, растерзанная бульдозером. В 30 годы проектированием и строительством плотины видимо занимались опытные люди, и она прослужила им долгие годы. По гребню плотины шла красивая парковая аллея, после «капитального ремонта» сохранилась лишь дальняя ее часть. Сейчас я понимаю, что Плотинка должна была остаться нетронутым прекрасным памятником для наших потомков, напоминанием о суровом сталинском времени.
Вначале 70 годов Букаловы первыми в Чарах купили личный легковой автомобиль ВАЗ 2101 вишневого цвета. Мотоциклов в поселке не было, всего несколько мопедов, в том числе и у меня.
В 1964 году я пошел в 1 класс восьмилетней Чараховской школы. Учились в две смены. В нашей школе учились дети с поселка Глубокая, который находился в 4 километрах от Чар. Летом их доставляли по железной дороге на дрезине, а зимой на автобусе. После школы мы были предоставлены сами себе, летом купались в речке, греясь у костра. Рылись на стрельбище, выискивая пули и патроны. Из автоматных и винтовочных пуль выплавляли свинец, из которого делали кастеты, пули и дробь для ружейных патронов, грузила для рыбалки. За стрельбищем местность, представляющая собой поляны на опушке леса, называлась «Оторванка» (оторванная от поселка). Возможно, в прошлом там были жилые дома, однажды мы наткнулись на остатки дома с квадратным отверстием подпольной ямы, залитой водой. Такие же остатки жилого дома были найдены за рекой в северном направлении от родника.
В лесу строили землянки, на буржуйке жарили мясо, варили чай. Рыбачили на Плотинке, Кульминских озерах, ходили за грибами и ягодами, кедровыми шишками. Зимой катались на санках и лыжах, строили крепости. Дрались, курили, пили брагу, самогон. Собирали бутылки и сдавали их в магазин, на вырученные деньги покупали конфеты. Моими друзьями были Володя Третьяк, Витя Суровнев, Рома Комличенко, Саша Петров, Борис Куренев, Саша Мазур.
Побеги заключенные обычно совершали летом с лесоразработок или рабочих зон. В такое время в лес мы старались не ходить. Подразделениями охраны выставлялись засады на вероятных направлениях, на железнодорожных станциях осматривались все железнодорожные составы. Не редко при задержании, беглеца пристреливали, а труп клали у вахты для обозрения и в назидание желающим совершить побег.
В 3 или 4 классе, скорее всего в сентябре, будучи на занятиях мы увидели в окно бегущего мимо школы оглядывающего человека. Это был заключенный, был ли он в полосатой или черной одежде я уже не помню. Сторожевых вышек с автоматчиками в то время на жилой зоне уже не было, они оставались только по периметру рабочей зоны. Заключенный среди белого дня перелез через высочайший забор, преодолел все технические средства охраны жилой зоны и оказался в центре поселка. Сигнализация видимо сработала и своевременно была поднята по тревоге охрана. Мы выскочили из школы и вместе с солдатами понеслись за беглецом. Заключенный бежал в сторону леса, но путь ему преградила река, он повернул влево в сторону стрельбища. Потом принял еще левее и, обогнув поселок, приблизился к лесу. Всего прозвучали 4 автоматные очереди, его срезали, когда до леса ему оставалось метров 50. Беглец долго еще лежал на земле, нас к нему не подпустили. Что толкнуло его на такой неразумный поступок непонятно, скорее всего, он решил покончить с жизнью. Убивать его тоже не было ни какой необходимости, даже мы дети понимали, что так не убегают.
Был еще один случай. Я пришел к Роме Комличенко, а он мне рассказывает, что зайдя домой увидел на кухне сидевшего за столом и жующего заключенного. Рома прошел в комнату взял ружье и вернулся в кухню, заключенного уже не было. В окно Рома увидел, что заключенный убегает в сторону реки к лесу. Мы с Ромкой метнулись в роту охраны, вернулись с солдатами и овчаркой. Беглец оставил свои носки, но собака, взяв след, быстро его потеряла.
Однажды мы отправились, как считали тогда в бывшую женскую колонию, находящуюся в 17 км от поселка. За рекой с левой стороны тракта по полевой дороге вышли на заброшенное полотно железной дороги, когда то эта железная дорога шла от поселка Глубокая. Она была уже без рельсов и по шпалам не спеша дошли до места назначения. Запомнились деревянные здания, очевидно под технику, забирались на крышу, она была еще из крепких досок. На топографических картах это место обозначено как «развалены лесоучастка Квартал №141».
Ездили по железной дороге на «толкай ноге» от поселка Глубокая в сторону поселка Гари на Кульминские озера на рыбалку. Утром по этой ветке также шел поезд с заключенными из Кошая на заготовку леса.
На 23 километре узкоколейки с левой стороны шла полевая дорога на Кульминские озера, а с правой протекала река Калинка, на берегу которой находилась бывшая усадьба то ли кулака то ли белогвардейца «Редкозуба», от которой остался лишь один небольшой сруб с крышей, там обычно останавливались рыбаки. В реке водились прекрасные щуки, которых мы ловили на живца.
Идем на Кульминские озера, болотистая местность, первое озеро Большое, лодки у берега, значит, рыбаков на озере нет. Озеро действительно большое, на лодке переправились на противоположный берег, вода темная, дна не видно, немного страшно. Расположились в небольшой землянке, катались на лодке, знакомились с местностью. Узкая протока шириной в метр и длинной в несколько десятков метров вела ко второму озеру, гораздо меньшему по размеру. Остались на ночевку, встали рано утром, только начало светать, долго плыли на лодке к каким-то корягам, закидываем удочки, начинается клев. Через некоторое время мы увидели вышедшего на берег медведя и, хотя до него было достаточно далеко, мы залезли в лодку и быстренько оттуда удрали.
В январе 1967 года отца назначили заместителем начальника исправительно-трудовой колонии по политико-воспитательной работе Севураллага УООП и присвоили звание майора.
Моим родителям и нам с братом очень нравились Чары. Красивое место, речка, луга, лес. На зиму заготавливали грибы, ягоды, кедровые орехи, кололи дрова. Молоко покупали у местных жителей, имеющих коров. Было время, держали кур, овец, свинью, кроликов. В доме жила кошка, в будке собака. Для домашних животных отец косил траву на лугах, высохшее сено складывали стог, зимой с помощью лошади на санях доставляли домой. Выращивали картофель, морковь, репу, огурцы, горох. Холодильника не было, припасы на зиму хранили в подполье. Мама вставала рано, нужно было истопить печку, приготовить завтрак, всех накормить.
В новом клубе был кинозал, танцевальный зал, библиотека и биллиардная. На праздники показывали концерт художественной самодеятельности, разыгрывали лотерею. На танцах молодежь отплясывала под «Венеру». Киномехаником был «Хромой Прошка». Детский билет стоил 5 копеек, взрослый 20 копеек. Фильм, как правило, транслировался в два сеанса. Эти же фильмы показывались в колонии. Вечерами на крыльце клуба собиралась молодежь, пели песни под гитару, шутили.
Два раза в неделю в среду и воскресение привозили на поезде почту и фильмы на кинопленке. Встречать поезд приходило много народу, разбирали письма, посылки почту. В среду и воскресение поезд отправлялся из Сосьвы в 10.00 и шел до поселка Татька, в остальные дни отправлялся в 13.00 и шел до поселка Калинка.
Два дня в конце недели работала общая баня с парилкой, один день был мужской, другой женский. В старой бане бесконвойник топил печь, наливал воду из колодца по желобу, пар был свой – сухой. В новой бане отопление было водяное, пар и теплоноситель подавался из рабочей зоны.
Первый телевизор «Березка» появился в поселке еще в старом клубе, под руководством Букалова для него была установлена высокая антенна. Телевизор был черно-белым и показывал одну или две программы. Одними из первых жителей поселка приобрели телевизор Букаловы, раз или два я со своим стулом приходил к ним смотреть фильм. Впоследствии отец купил телевизор «Рекорд».
В 1972 году закончил 8-летнюю школу, в нашем классе было 8 учеников: Роман Комличенко, Николай Литягин (из поселка Глубокая), Валерий Винокуров, Николай Криворотов, Виктор Суровнев, Галина Картапольцева, Ольга Прямухина, Ольга Альшевская, классный руководитель Татьяна Тарасовна.
1 сентября пошел в 9 класс средней школы №1 в поселке Сосьва, жил в интернате. В субботу после уроков садились в вагоны, и «матрица» по узкоколейке тащила нас тридцать километров в любимые Чары, в воскресенье вечером обратно. Ехали очень долго. Останавливались на станциях 4км, 7км, Горничный, Кошай, Глубокая, дальше нашего поселка в 8 километрах был поселок Калинка и еще дальше в 30 километрах Татька. Железная дорога была одноколейная, поэтому на станциях приходилось пережидать встречные поезда, которые шли в сторону поселков порожняками, а в сторону п. Сосьва с лесом и пиломатериалами. В поселках Кошай, Чары, Калинка, Татька были колонии, в поселке Глубокая - рабочая зона, куда из поселка Кошай, находившегося в 3 километрах утром приводили заключенных, а вечером отводили обратно. Проезжая мы часто видели, как их вдоль железной дороги сопровождали вооруженные автоматами Калашникова солдаты с овчарками. Зимой с Сосьвой устанавливалось автомобильное сообщение по тракту-зимнику, лес вывозился лесовозами, которые курсировали круглые сутки.
Моими одноклассниками из поселка Чары в Сосьвинской школе были Ольга Альшевская и Ольга Прямухина. Альшевская Ольга после окончания 9 класса и увольнения со службы отца в запас (начальник штаба батальона охраны) в 1973 году уехала с родителями на постоянное место жительства в г. Курск.
В интернате я дружил с Сашей Астафьевым из Кошая, учились мы с ним в одном классе. Однажды нас выгнали из интерната, за то, что мы самовольно ушли на танцы и поздно вернулись. Я тридцать километров по железной дороге шел на Чары. Впоследствии я вернулся в общежитие, а Саша стал жить на квартире.
Мой брат в 10 классе зимой после 2 четверти был исключен из Сосьвинской школы за неуспеваемость, устроился в Чарах электриком в рабочую зону. Работал он во время пересменки ночной и дневной смены заключенных с 6 до 8 часов и с 18 до 20 часов. Одновременно учился в вечерней школе колонии. Брат прекрасно рисовал и этому его ни кто не учил. Рисовал постоянно, на всем, что было под рукой - на тетрадных листах, полях газет, учебниках, чаще на его рисунках были изображены автомобили, красивые женщины, мужественные мужчины. Я пробовал ему подражать, но увы чего не дано того не дано.
В 1974 году я закончил 10 класс и в костюме, сшитом для выпускного вечера, с портфелем в руке уехал в г. Пермь поступать в высшее военное инженерное командное училище (ПВВКУ). В этом же году отец вышел на пенсию, и наша семья переехала в г. Йошкар-Ола на постоянное место жительства.